History Interesting things Photogalleries Maps Links About Finland Guestbook Forum translate to:

В 1941 году мне исполнилось шесть лет. Отец, Казанцев Александр Григорьевич, был кадровым военнослужащим пограничником. Служил он на границе с Эстонией в Кингисеппском районе Ленинградской области. После того как СССР присоединил прибалтийские государства, старая граница с этими странами еще сохранялась, и какая-то часть погранвойск оставалась на своих прежних местах. В начальной стадии войны с немцами, когда их войска стремительно продвигались вглубь нашей территории, мы, как бы далеко ни находились от новой границы, вскоре оказались вблизи линии фронта.

А. Г. Казанцев на довоенной фотографии (в центре)

Семьи пограничников начали срочно эвакуировать. Нас погрузили в машину, но все не поместились. Тогда последовала команда «Выбросить чемоданы!». Чемоданы полетели из машины. Очень хорошо помню, как наш чемодан раскрылся и вещи вылетели из него. Без вещей, с одними узелочками самого необходимого в руках, нас привезли на ж/д станцию, погрузили в товарные вагоны и отправили в эвакуацию на Урал. По пути поезд бомбили, мы останавливались и выскакивали под откос. Последний вагон загорелся. После бомбежки его отсоединили и поезд отправился дальше.

С началом войны отца оставили в Прибалтике в тылу немцев командиром одного из партизанских отрядов, практически диверсионной группы. Через некоторое время их оттуда вывели, и он продолжал служить в частях «смерша», очищая ближайшие к фронту участки от немецких диверсантов. За участие в боевых действиях он был награжден боевыми орденами и медалями, не избежал ранения, но остался жив. Отец практически ничего не рассказывал о своих военных годах, а я, даже будучи взрослым, никогда почему-то его не расспрашивал. Сейчас очень жалею об этом.

А. Г. Казанцев после войны

Сразу же после освобождения Карельского перешейка от немцев и финнов была обустроена новая граница с Финляндией. Отца назначили начальником пограничной комендатуры, в состав которой входило несколько погранзастав. Комендатура обслуживала территорию вдоль Финского залива от новой границы до реки Сестра (Белоостров), когда война с немцами еще продолжалась. Таким образом, Казанцев Александр Григорьевич был первым начальником пограничной комендатуры на Карельском перешейке.

Где-то весной 1945 года отец вызвал нас к себе на границу. Комендатура располагалась южнее Выборга, на берегу Финского залива, в оставленном финнами поселке. Название его не помню. Поселились мы в одном из пустующих домов. В лесах было очень беспокойно, еще бродили разрозненные группы финнов. Были случаи, когда они вырезали полностью весь состав пограничных застав. Почти каждый день отец с отрядом пограничников выезжал по тревоге в те или иные участки границы, а мы оставались дома с несколькими бойцами, охранявшими погранзаставу.

Было жутко. Где-то слышались выстрелы, в соседних пустых домах хлопали двери и окна. Меня с сестрой мать куда-нибудь прятала, но это все было не серьезно. Особенно прятаться-то было негде. Со временем все успокоилось и жизнь стабилизировалась. Местности вокруг стали заселяться нашими людьми, ко всем офицерам приехали семьи.

После войны в лесах оставалась масса брошенных боеприпасов (мины, гранаты, патроны, детонаторы). Мы, дети пограничников, собирали их и выплавляли тол из снарядов или просто взрывали их в кострах. Осколки летели во все стороны. Мы прятались в старых траншеях или во впадинах местности. Как остались живы и не покалечились, просто удивительно.

Для детей пограничников была организована школа-интернат в г. Выборге. В этой школе я проучился один год в третьем классе.

От учебы в Интернате у меня осталось несколько воспоминаний. Одно из них, это опять поиск боеприпасов и их взрывание. Интернат находился рядом с неработающим трамвайным парком, где стояли бесхозные трамваи, складские и ремонтные помещения. Среди всего этого хозяйства находились и боеприпасы. Один из таких случаев закончился трагически. Мы нашли коробку с детонаторами и, естественно, начали их взрывать. Взрыв произошел в руках одного из мальчишек, ему оторвало несколько пальцев, а осколки от детонатора просвистели мимо наших голов.

Вскоре началась массовая демобилизация военнослужащих. Под нее попал и мой отец в 1947 году. Ему, как офицеру, после 25 лет службы полагалась приличная пенсия. Но дослужить до этого срока ему не дали несколько месяцев, и пенсия оказалась существенно ниже той, на которую он рассчитывал. В таком положении оказались многие офицеры, вероятно, это было сделано в целях экономии государственных средств,.

В вопросах жилья отцу был предоставлен выбор. Либо квартира в одном из городов России, либо участок земли для строительства своего дома. Отец выбрал участок земли в хорошо знакомом ему месте, бывшем финском городе Терийоки, входившем в пограничную зону, обслуживаемую его комендатурой.

А. Г. Казанцев, начало 1980-х гг.

Отец взялся за строительство дома, хотя не имел ни малейшего представления об этом. Тем не менее, дом он построил. В этом доме прошли мои школьные годы, начиная с четвертого класса. Сначала учился в старой деревянной школе № 445, а с 1-го сентября 1951 года в новом здании. В 1953 г. поступил в Ленинградский Горный Институт, который окончил в 1958 году. Уехал я из Зеленогорска в 1960 году. Дом еще цел и сейчас, хотя изрядно обветшал. Принадлежит он моей сестре, Казанцевой Людмиле Александровне, которая, проживая в Санкт-Петербурге, использует его в качестве дачного домика.

Отец оказался совсем не подготовленным к гражданской жизни, так как, будучи человеком военным, не имел никакой гражданской специальности. Демобилизовавшись, он был вынужден выполнять самую неквалифицированную работу, а было ему тогда всего лишь тридцать девять лет. Сначала пытался преподавать в ДОСААФ минное дело, потом устроился на бензозаправку рядовым заправщиком. Морально он был сломлен и запил. Нам с матерью приходилось искать его буквально по канавам и тащить домой. Мне было стыдно перед товарищами, я плакал и всё это ему высказывал. Надо отдать ему должное, с пьянством он довольно быстро «завязал», доработал в разных местах до настоящего пенсионного возраста и занялся домашним хозяйством. Впоследствии он заболел раком желудка, болезнь запустил, и операция оказалась безуспешной. Он умер на 75 году жизни (в 1983 г.).

Мать оказалась более востребована в послевоенные годы. Сначала она работала заведующей пошивочной мастерской, а потом кассиром в железнодорожной дистанции пути, где и проработала до пенсии. Дистанция была расположена на Привокзальной улице рядом с хозяйственным магазином, торговавшим в том числе и керосином. В то время все было на керосине: лампы, керогазы. Мне почему-то нравился запах керосина, и я с удовольствием проходил мимо этого благоухающего магазина.

Умерла мать на 81 году (в 1994 г.) от сердечной недостаточности.

Отец и мать были убежденными коммунистами. Отец до конца своих дней продолжал конспектировать произведения К. Маркса, Ф. Энгельса, В. Ленина. Мать в последние годы, находясь уже давно на пенсии, прекратила посещать собрания первичной партийной ячейки, объединявшей всех пенсионеров нашего района и перестала выполнять их партийные поручения. А потом и вообще стала смеяться над их деятельностью. На эту тему вспоминается анекдотичная ситуация. Отцу по партийной линии поручили провести воспитательные беседы с матерью и вернуть ее в активную партийную деятельность. Отцу надо было выполнять это поручение, и он упрашивал мать придти на очередное собрание. Она смеялась и, конечно, никуда не пошла. Так отец и не справился с этим, одним из последних партийных поручений. Тем не менее, до конца своих дней они не верили в то отрицательное, что сообщалось в СМИ относительно Сталина И.В., коммунизма, Советского строя, репрессий, революции, гражданской войны и прочего в этом же духе. В бога они не верили тоже. Только в самые последние годы жизни мать начала выписывать где-то тексты молитв и тайно от всех читала их. В церкви, по-моему, она так и не была ни разу. Нас с сестрой не крестили и, наверно, так мы и помрем не крещенными.

/ © Р. А. Казанцев. Октябрь 2014 г. /

Последние комментарии: