History Interesting things Photogalleries Maps Links About Finland Guestbook Forum translate to:

Э. Кяхенен. Прежние Терийоки. - Коувола, 1982.

Многолюдье, наводнявшее летом всё побережье, предоставляло людям самые разнообразные возможности заработка. Местные жители не пользовались теми услугами, которые предоставлялись гостям. Строительство дач привлекало сюда мастеровых с других мест, даже из Эстонии. Летом по утрам с Кивеннапской возвышенности везли на побережье молоко и дрова. На станциях теперь сотни извозчиков ожидали идущих с поезда пассажиров, нуждавшихся в подводе. Дачному посёлку это было не под силу, но люди приезжали из соседних деревень, более отдалённых. Работы хватало всем, и деньги в летний сезон шли легко. Множество приезжающих на лето скупало с обширной территории всё пригодное на продажу: дрова, молоко, простоквашу, рыбу, ягоды, грибы и даже полевые цветы. Работа находилась для всех профессий: всё время шла починка дач, их окраска, уход за парками, рубка дров и всяческие мелкие дела, вроде точки ножей, починки кастрюль; требовались дворники, кухарки, прачки и т. п.

Естественно, что в дачный сезон больше всего заработка было для упомянутых выше извозчиков. Ежедневно с поезда шли сотни, а потом уже и тысячи людей, которые охотно садились в четырехколёсную тележку. В 1883 г. в Терийоках было 30 извозчиков, и ясно было, что надо бы 60. В 1909 г. в Терийоки и Келломяки их было 335, а в следующем году уже 500. В Оллила и Куоккала в 1909 г. их было почти 100, но от года к году количество их возрастало. В разгар сезон от Терийокской станции тянулась километровая вереница возков вниз к дачам. Вначале были белоозерские подводы с жёсткими колёсами, но в 1900-х гг. многие извозчики приобрели питерские крытые коляски на резиновом ходу. Таксы были чрезмерные, хотя их и пытались регулировать. Во времена, когда пользовались колясками, дневной заработок 5-6 руб. (13-15 марок) был умеренным. Перед мировой войной, по-видимому, по Виертотие года два ходил доставленный из Петербурга "транвай". Это было транспортное средство, напоминающее автобус и двигавшееся от мотора. Его резина была глухой, скамейки были вдоль, снизу вела лесенка на крышу, где тоже были скамейки. Он ходил от станции до Кякёсенпяя. Иногда в веренице подвод была и двухколёсная коляска и кучер в форменной одежде с господами. С увеличением количества дач изменился и образ жизни деревни. Даже зимой было уже не то, что прежде. Часть русских поселилась здесь постоянно, так что на каждой 11-й даче жили круглый год. На пустующих же дачах дворники весь год следили за дворовыми постройками. Вся местность приобрела чужеземный отпечаток: в деревне виднелись крыши с куполами, выросли русские церкви с косыми крестами.

С годами Терийокские деревни по внешнему виду всё более превращались в дачную местность. Прежде всего сами приезжающие на лето заботились об организации удобств, свойственных дачному месту. Они основали "Объединение по упорядочению Терийокской дачной местности". Построены хорошая пешеходная дорожка по берегу моря и мостики через впадающие в море ручьи, беседки и скамейки для отдыха, павильон парусного общества, купальня и прочее. Парк пожарной команды, переданный в ведение этого объединения, поддерживался в образцовом состоянии. Виертотие ("Большак") длиной 6-7 км, который тянулся от станции до границы Тюрисевя, был построен в 1897-1898 гг. государством. Эта дорога была на щебенчатом основании и выровнена паровым катком. По обеим сторонам дороги были тротуары. Дорога ежегодно ремонтировалась почти на половине своего протяжения. Щебень извлекался с помощью кирки, клался новый и снова выравнивался катком. Для щебня покупались собранные с полей камни. На Виертотие, как и на дороге, ведущей в Куоккала, в 1909 г. было уличное освещение. Тремя годами позднее в Терийоки проведено электрическое освещение и организованы места для рыночной торговли.

Но теперь Терийоки, по мнению многих, начал становиться слишком уж городским. Келломяки и особенно сельские местности Куоккала, Оллила и Раяйоки, как и Хаапала с Пухтулой, прельщали тех, кто искал мирного отдыха летом. Конечно, в этих деревнях появились новые люди, прежде всего петербургские немцы. Местным крестьянам трудно было понять претензии дачников относительно бытовых удобств, и они очень неодобрительно относились к предложениям относительно их совершенствования. Но кое-чего всё же удалось добиться: в Куоккала сделаны дощатые тротуары (панели), ещё перед Первой мирвой войной планировалось проведение электрического освещения в Оллила и западную часть Куоккала. В Оллила же основано "Общество по украшению дачной местности", которое под руководством начальника станции Берга заботилось о своевременных ремонтах и особенно боролось за надлежащее их выполнение. Предусматривалась организация праздников и лотерей. Приведём отрывок из объявления о подобном празднике из газеты "Карелия" за 1912 г.: "Праздник состоится в Куоккала на берегу у дачи Бурнса. В программе - духовой оркестр, маски и ряженые. Много десятков детей с дач представят игры. С открытой сцены будут показаны фокусы, которые особенно позабавят детей. Петербургский артист исполнит песни на итальянском языке… В заключение великолепный фейерверк." В обществе, как говорят, было 3000, много местных, преобладали дачники. Чистая прибыль была головокружительно велика, почти 4000 марок.

Но были и отрицательные стороны. Иностранщина наложила свою печать на стиль жизни, одежду, внешний вид, домашнюю обстановку и особенно на язык. Всюду слышалась чужая речь. В Терийоки был книжный магазин Ховинки (возможно, Новинки - Перев.), в котором можно было приобрести разнообразную литературу. Ещё в 1922 г. в Терийокской волости были люди, говорившие на 27 разных языках. Здесь были все европейские языки и такие отдалённые, как китайский и японский. Преобладал русский. Не удивительно, что это резало слух, и начинали употребляться русские слова - часто в финском произношении. Кто-то говорил на "кухонном русском", кто-то на "молочном русском" или "ломаном русском", используя слова из собственной сферы деятельности, например, следующим образом. "Vie laps pissetka taa kamakkaa, sinne ei paaha aurinko, anna suhhar kättee, ni se nukuu paremi" ("Неси ребёнка в беседку, там гамак, там не такое солнце, дай сухарь в руку, чтобы лучше уснул"). "Tuo tullessais rätsisn:oist lahantka päält se suuremp laspantka ni mie paan siihe akurtsii" ("Принеси, придя из прачечной, на лоханке, ту большую стеклянную банку, ты мне туда положи огурцы"). "äläkkä oo kauva siu pitää männä puotti" ("Не жди, тебе надо идти в лавку"). "Tuot sielt patskan pitskoi ja setvertin kapsonnoj kalpassii, pertsumarjoi sekä patskan saijuloi" ("Принесёшь оттуда пачку спичек и четверть копчёной колбасы, чёрного перца, ещё пачку чая"). "Tyrkää mannessäis vaik ne tatskat siihe kalintka ettee se lehmä pääse saavu puolel" ("Толкни, когда пойдёшь, эту тачку к калитке, чтобы корова не пришла"). "Ja nyt passol, äläkkä jää sinne sen riassika kans volotsimmaa" ("И теперь пошла; не оставайся там с тем приказчиком волочиться").

Местные жители не скоро узрели, что с дачниками пришли ещё русские мастеровые. Кроме всяческих торгашей, пришли и пекари, сапожники, столяры, трактирщики, дворники, извозчики и прочие.

Многие строившие дачи привозили своих, русских, строительных рабочих. Часто дачники привозили из России и прислугу, которая была дешевле финской, хотя во многих отношениях более слабой профессионально. Через год-другой многие из этих русских здесь поселялись. Это был не очень надёжный контингент, часто они не имели постоянного места жительства, за ними надо было следить.

Охрана порядка действовала по-прежнему, хотя количество населения в деревне прибавилось. Не было в ней уже прежнего мира. Прибавилось пьянства и безобразий. По ночам на улицах и в переулках слышалось пение, не обходилось и без убийств.

Хотя употребление крепких напитков в Финляндии было запрещено, их можно было беспрепятственно получить по ту сторону границы. Особенно в Белоострове станционный ресторан был поистине местом грехопадения и притоном разврата для многих жителей приграничной местности. В первом десятилетии этого века потребление вина явно внушало опасения. Газеты "Карелия" и "Терийоки" рассказывали о таких грустных картинах: воскресным вечером в Терийоки на Виертотие "можно видеть худшие стороны человеческой природы во всей их наготе. Взрослые мужчины и несовершеннолетние юнцы катаются, пьяные, толпами и в одиночку. Самые непристойные шутки отпускаются проходящим мимо незнакомым людям. Особенно женщинам приходится слышать всякие гадости. Если же поблизости конный полицейский, предусмотрительно молчат; но как только он отходит подальше, опять начинается грязное представление. Словом, жизнь на нашем Большаке столь устрашающая, что туда и выйти страшно". Бывали терийокские ребята со скандалами и в Тюрисевя во дворе дома для вечеринок: "Они были вооружены, словно на войну, ибо у одного из них был обычный топор с почти метровой рукояткой, у другого - резиновая плётка с то ли свинцовыми, то ли железными заклёпками. Во дворе стреляли из револьвера, кричали, пели бесстыдные песни." Когда у молодёжного общества в Тюрисевя была вечеринка, в доме этого в Ваммельсуу было целое представление из-за буянов. Подобное и в Куоккала. "Простонародье схватывает дурное очень легко," - писала об этом "Куоккала-Уоло", констатируя, что народная школа в их деревне действует только 14 лет. Кроме железной дороги, ещё и быстрое переселение людей приносило с собой новые обычаи, не обязательно плохие, но старые люди прямо препятствовали просвещению ("Терийоки", 3/1909 и 7/1909, "Кирьяма", 48/1910).

Всё же, между прочим, Союз домашнего воспитания уже тогда усердно пытался исправить образ жизни, направляя сюда лекторов и организуя для народных школ беседы по вопросам воспитания. Но у русских властей были другие исправительные средства. Когда дачники жаловались, губернатор распорядился в Терийоки, Келломяки и Куоккала разместить, помимо обычных полицейских сил, ещё и конную полицию для охраны ночного покоя. Терийокская волость делилась на три полицейских участка: Терийоки, Келломяки и Куоккала. Последний участок был самым обширным, длиной 12 км. Ему достались две пары всадников, которые всю ночь были в дозоре и забирали нарушителей спокойствия в полицейский участок. Говорят, что полицмейстер Юдин в Куоккала поставил дело так эффективно и целенаправленно, что побывавшие в этом "юдинском университете" навсегда отучались скандалить (Яалопоски, "На границе неспокойно"). Полиции прибавилось, усилился надзор и слежка, по приказу властей делались даже домашние обыски. Ибо финляндское пограничье было весьма удобно для укрытия и русских революционных материалов.

Последние комментарии: