Удалось найти фотографию Владимира Евгеньевича Головина, который построил имение «Заветное» в Хатьялахти.
Здесь на форуме обсуждались две темы по издателю А.М. Шампаньеру:
https://terijoki.spb.ru/f3/viewtopic.ph ... 66#p117466
https://terijoki.spb.ru/f3/viewtopic.ph ... 71#p117471
Редактор-издатель Шампаньеръ А.М. издал в 1906 году любопытный справочник под названием «ДЕЯТЕЛИ РОССИИ».
https://rusneb.ru/catalog/000199_000009_003733642/
Тот-же Шампаньеръ А.М. после 1910 года издает справочник «Русский торгово-промышленный мир» (Портреты и биографии)
https://rusneb.ru/catalog/000199_000009_008332497/
На 270 странице справочника «ДЕЯТЕЛИ РОССИИ» от 1906 года нашелся
Владимир Евгеньевич Головин, который перестроил имение «ЗАВЕТНОЕ» под номером 6.3 в Хатьялахти, волости Куолемаярви, хотя собственность имения изначально была записана на его сына Евгения.
- Страница 270 справочника Деятели России 1906 год.JPG (522.04 КБ) 722 просмотра
- В.Е. Головин портрет.JPG (363.47 КБ) 722 просмотра
На этой фотографии, опубликованной в 1906 году, В.Е.Головину примерно 59 лет.
Размещение участка:
https://terijoki.spb.ru/f3/viewtopic.ph ... 88#p120988
Фото остатков усадьбы:
https://terijoki.spb.ru/f3/viewtopic.ph ... 49#p120949
Что нам известно на сегодняшний день об этом человеке? Позволил себе составить справку из воспоминаний и других источников.
Владимир Евгеньевич Головин родился в Санкт-Петербурге в 1847 году. Умер в начале 1920 в Петрограде.
Закончил СПб Университет в 1871 году, а в 1873 становится адвокатом.
Будучи студентом женился 3 ноября 1869 году на Евгении Платоновне Сапожниковой, дочери купца 3-й гильдии. В браке родился сын – Евгений Владимирович и дочь Наталия. Даты рождения неизвестны.
https://www.geni.com/family-tree/index/ ... 8446871961
На 1894 год Головины владеют особняком на Фурштатской 54.
https://goo.gl/maps/mhydyXYEXiPuLNjr7
Но после замужества дочери, за которой в молодости ухаживал Маннергейм, они продают особняк и переселяются в дом на углу Моховой и Пантелеймоновской улицы (сейчас ул.Пестеля), где занимают целый этаж.
https://goo.gl/maps/Qio93aYdnPfm7QY89
После отъезда Головиных на Моховую улицу по адресу Фурштатская 54 в 1911 году возводится доходный дом И. Я. Мюргеда по проекту архитектора Голензовского А. Ф. Волею случая на сегодняшний день в стенах дома расположена коллегия адвокатов.
В 68 лет в чине канд.прав. (?), после смерти жены Евгении Платоновны 12 сентября 1910, Головин женится во второй раз 21 января 1915 года на Юлии Митрофановне Тургеневой (в девичестве Луценко?; Тургенева р.жена кол.рег., ур. Луценко? ) и наделяет ее имением у озера Ойнала.
https://forum.vgd.ru/post/3866/104590/1 ... um_view&o=
У первой жены В.Е.Головина Евгении Платоновны Сапожниковой была родная сестра – Юлия Платоновна, которая так-же удачно вышла замуж за известного ученого Смирнова Василия Дмитриевича (1846-1922)
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0 ... 0%B8%D1%87
У Василия и Юлии Смирновых родились три дочери – Нина, Людмила и Наталия.
У Наталии Смирновой и ее мужа Эвальда Карловича Симсона (тит.сов.) 01 ноября 1896 году родилась дочь Ирина Симсон (в замужестве Еленевская), которая в 1967 году, в эмиграции, оставила нам замечательные воспоминания, на основании которых оживает история семьи и имения «Заветное».
Полность воспоминания Ирины тут:
http://www.sweden4rus.nu/lib/o_shvecii/ ... lenevskaja
Из этих воспоминаний мы узнаем, что все свое детство Ирина проводила у Головиных в имении «Заветное», т.к. девочка была очень близка с Евгенией Платоновной Головиной (Сапожниковой) и называла её не иначе как Мама Крёстная, а со своей родной бабушкой Юлией Платоновной с 1903 Ирина года практически не общалась из-за разногласий её матери.
«Бабушка, Юлия Платоновна Сапожникова, красивая величественная женщина, была первым браком замужем за польским графом и, рано овдовев, влюбилась в красивого молодого профессора, который был года на три моложе ее, и вышла за него замуж.
Я ее помню, когда ей было уже под шестьдесят лет. Она держала открытый дом и когда принимала гостей, блистала великолепием старой красавицы. …. С домом дедушки и бабушки связаны лишь самые первые годы моего детства. Затем, когда мне было шесть или семь лет, отношения моих родителей с ними, вследствие серьезных разногласий моей матери со своими родителями, прекратились и началась «головинская» эра для всей нашей семьи и меня в частности.
Сестра бабушки, Евгения Платоновна, была замужем за известным присяжным поверенным по бракоразводным делам, Владимиром Евгениевичем Головиным. Она крестила и мою мать, и меня, и была, действительно, исключительной матерью крестной для нас обеих.»
Там же мы узнаём, что в возрасте 50 лет,
«в 1897 году Владимир Евгениевич Головин купил участок земли в 70 десятин с дачей на берегу живописного озера Хатьялахти, на Карельском перешейке. Имение было куплено на имя единственного сына Евгения и названо «Заветнымъ». На этом куске земли старик Головин решил дать волю своим творческим способностям и превратить его в земной рай.»
Подробнее об имении уже упоминалось тут
https://terijoki.spb.ru/f3/viewtopic.ph ... 23#p120823
«Владимир Евгениевич Головин зарабатывал бешеные деньги и его годовой заработок равнялся в среднем пятидесяти тысячам рублей. (прим: сейчас это +/- 100 000 000руб.) Помимо процессов, он управлял всеми делами св. Княгини Юрьевской, жены Императора Александра II, и Князей Барятинских, владевших двухстами тысяч десятин в Курской и Киевской губерниях.
Княгиня Юрьевская была очень неуживчивого нрава и иногда у нее доходило до настоящих стычек со стариком Головиным. Маме Крестной, с которой она очень дружила, приходилась тогда выступать в роли посредницы между мужем и его высокопоставленной клиенткой.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Долгоруко ... Михайловна
До выхода замуж своей дочери, Головины держали особняк на Фурштадской улице (дом 54), в котором давались блестящие балы, на которых бывал, между прочим, будущий финляндский фельдмаршал Маннергейм и увлекался их дочерью Наташей. Но ее выбор пал, к большому огорчению ее родителей, на скромного врача, выйдя замуж за которого, она отошла от своей семьи.»
«Владимир Евгениевич Головин боготворил жену, во всем с ней советовался, даже в своих адвокатских делах, но будучи натурой очень горячей и увлекающейся, он нередко увлекался своими интересными клиентками, среди которых была Медея Фигнер
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D0 ... 0%BD%D0%B0
и известная красавица Ольга Александровна Веселаго, жена адмирала, по первому браку Пини.
https://www.geni.com/people/Ольга-Весел ... 2149781524
…
1916 год богат событиями и печальными, и радостными для нашей семьи, но преобладают печальные и воспоминания о нем носят отпечаток расставания, прощания навсегда с милыми сердцу людьми, местами и навыками.
Вереница этих знаменательных событий началась весной разрывом дяди, Евгения Владимировича Головина с его отцом, вслед за которым прекратились отношения нашей семьи со стариком Головиным. Он вдовел уже несколько лет после смерти своей любимой жены, маминой и моей матери крестной. Как сын, который жил вместе с отцом и работал с ним как его помощник, так и мои родители старались окружить Владимира Евгениевича Головина всяческим вниманием и по возможности заполнить пустоту, оставленную смертью мамы крестной. Ему уже было сильно за шестьдесят – в то время возраст весьма преклонный – и казалось, что он смирился и решил доживать свой век, занятый любимой работой присяжного поверенного, работой живой и разнообразной, окруженный теплой привязанностью близких. Но, несмотря на свой вид старика, убеленного сединами, у В. Е. Головина оказался сильный темперамент и он стал кутить, посещая отдельные кабинеты, «Виллу Родэ» и «Аквариум».
В результате он увлекся провинциальной артисткой, гастролирующей на какой-то маленькой сцене в Петербурге, и к нашему общему ужасу решил на ней жениться.
Для его сына, боготворившего мать, всякий второй брак отца был бы тяжел, но, как он сам говорил, если бы его отец решил жениться на одной из приятельниц его покойной матери или вообще на даме общества, он бы смирился. Но видеть на месте своей матери хозяйкой вульгарную, некультурную женщину было свыше его сил и он заявил отцу, что он съедет на особую квартиру и перестанет сотрудничать с ним.
Надо отдать справедливость старику Головину, что он вполне понял переживания сына и, по своей инициативе, выделил его долю наследства и разрешил увезти обстановку двух комнат, которые сын занимал в его квартире. Дяде также осталось в собственность имение «Заветное» которое было куплено на его имя по желанию покойной его матери.
Наш и дядин большой друг, В. П. Веселаго, бывший в то время Товарищем Министра в Министерстве Торговли и Промышленности, устроил дяде хорошее место в юрисконсультской части министерства и дядя снял прелестную квартиру-гарсоньеру на Гагаринской улице, нанял прислугу и зажил своим домом.
Как я сказала, «Заветное» осталось дяде, но как было его содержать? Ведь это имение-игрушка с его дивным парком на 25-ти десятинах, с роскошными цветниками, нарядными выездами и. т.д. являлось дорогой прихотью богатого человека, который без ущерба своему годовому бюджету, мог тратить на его содержание около десяти тысяч в год. Дядин же годовой доход со службы и капитала не достигал этой суммы.
Нужно было сделать выбор между двумя альтернативами: либо поставить имение на рациональную ногу, запустить парк, в котором ежедневно работало тридцать баб для поддержания аллей и газонов, сократить цветники, оставить две лошади и две коровы, чтобы для их кормления хватало бы собственного сена и. т.д., или продать «Заветное”.
В первую минуту расстаться с «Заветным” казалось чудовищным. Но когда мы представили себе, как мало останется в нем от всего того, что составляло его прелесть, то, скрепя сердце, дядя стал искать подходящего покупателя. На продаже настаивал также мой отец, который по состоянию своего здоровья был вынужден выйти в отставку к 1-му января 1917 года, и собирался по окончании войны купить имение где-нибудь под Ригой, в своей родной Прибалтике, где климат был мягче, чем в Финляндии и более подходящим для его пошатнувшегося здоровья.
Случилось так, что известный миллионер С. Г. Лианозов, бывший затем членом Северо-Западного правительства, искал имение в Финляндии для своей возлюбленной, кафе-шантанной певицы австриячки, у которой были очень слабые легкие. Поэтому его особенно пленило и расположение заветнинского дома на холме в значительном расстоянии от воды, и сосновая часть парка, в которой высились строевые сосны и где воздух был напоен их запахом. Не торгуясь, он купил у дяди имение, во владение которого он хотел вступить с первого августа.
Таким образом, мы вернулись в город к первому августа. Лето было хорошее, в Петербурге, как обыкновенно, шли ремонты, в городе было душно и пыльно и мы решили съездить на десять дней в Гельсингфорс, где находилась в это время мамина сестра, жена морского врача.»
Конец марта 1920 года, после удачного нелегального побега из Советской России в Финляндию.
«Мы списались с моей двоюродной теткой Бирилевой, которая управляла усадьбой второй жены старика Головина, где мы собирались поселиться первое время. Незадолго до нашего бегства у дяди произошло примирение с отцом перед смертью последнего. (примечание: побег был 16 марта 1920, следовательно В.Е.Головин скончался в начале 1920 года)
Старик Головин просил сына позаботиться о его вдове. Но напрасно он думал, что его Юленька (прим: Юлия Митрофановна Головина (Тургенева, Луценко) растеряется после его смерти. У нее был очень практичный склад ума и, по ее происхождению, ей никакой опасности не угрожало при новой власти. Она не собиралась покидать России и просила дядю ликвидировать ее имение в Финляндии и сама предложила нам в нем обосноваться первое время.
По истечении двух недель мы и отправились в ее «Отрадное», расположенное на берегу большого озера Ойнола.
После чудного головинского «Заветного» с его большим парком, роскошными цветниками и прекрасным фруктовым садом и прочими угодьями, «Отрадное» произвело на нас впечатление средней руки усадьбы. Правда, дом был обширный, двухэтажный, хорошо обставленный, но его окружал лишь небольшой сад, выходивший на проезжую дорогу, которая делила участок на две части. В саду росли кусты сирени и жасмина, но цветников разбито не было. За домом, кроме курятника и небольшого каменного здания, разделявшегося на конюшню в два стойла и коровник на трех коров, никаких служб не было.
А. А. Бирилева предложила нам поселиться либо во втором этаже дома, закрытом на зиму – в нижнем этаже она жила с двумя детьми и в нем кроме двух спален были лишь большая столовая и гостиная, в которой спала она сама – либо в отдельной дачке из четырех комнат, с застекленной верандой и кухней, стоявшей у самого озера. Так как наступил уже апрель и лето было не за горами, мы предпочли занять эту дачку, чтобы быть совсем у себя и вести самостоятельно хозяйство. К тому же, как мы скоро смогли убедиться, образ жизни, который вела моя тетушка был нам не особенно по душе: у нее вечно толклись молодые офицеры, приезжавшие из общежития на станции Перкиярви, отстоявшей верстах в десяти, приезжали и знакомые из Гельсингфорса, которые гостили по неделям. На какие средства вся эта жизнь велась было нам не ясно. У дяди создалось впечатление, что его двоюродная сестра чересчур самовольно распоряжается имуществом второй жены его отца и у него по этому поводу было неприятное с ней объяснение. Дядя заявил, что он умывает руки, не имея никакой возможности ей препятствовать, так как его мачеха могла лишь словесно уполномочить его ликвидировать ее имение, а у А.А. Бирилевой была официальная доверенность старого Головина на управление им. Поэтому мы в конце августа переехали к соседке по имению, Евдокии Владимировне Васильевой, сняв квартиру в ее громадном доме.
Е. В. Васильева, в то время уже пожилая, дочь известного в свое время оперного певца Васильева, является ярким примером того, как много русские способствовали культурным начинаньям в Финляндии. На крупные средства, оставшиеся после смерти ее отца, Евдокия Владимировна купила большой участок на берегу озера Ойнола и построила на нем громадный дом, производивший издалека впечатление замка, чтобы в нем устроить приют для детей сирот, как финляндцев, так и русских из недалеко расположенного Красного Села. В этом приюте дети должны были не только получать первоначальное образование, но и обучаться различным ремеслам в прекрасно оборудованных мастерских: переплетной, столярной, швейной и слесарной. К сожалению, война и последовавшая за ней революция не дали довести до конца этого благого начинания. Большой дом с классными комнатами, дортуарами и квартирами для начальницы – самой Евдокии Владимировны – и учительского персонала был почти готов, но стены не были еще оклеены обоями. Мастерские же, помещавшиеся в отдельных небольших зданиях, находились в самом зачаточном состоянии: были только готовы остовы построек, заложен фундамент, подведены под крышу стены, но в них не успели поставить печей и не было станков.
Имея все свои деньги в русских бумагах, Евдокия Владимировна находилась теперь в очень трудном материальном положении. С помощью двух верных прислуг, она обрабатывала довольно большой огород и продавала продукты своего небольшого молочного хозяйства. Поэтому она более чем охотно сдала нам одну из квартир в большем доме, предназначавшуюся семье женатого учителя, из трех комнат с отличными печами.
Не успели мы обосноваться на новом месте, как нас вызвали к «ленсману» – полицейскому чиновнику, который нам сообщил, что мы должны покинуть Карельский перешеек и переселиться вглубь страны. Согласно закону, лишь те беженцы, которые имели дачи или имения в Карелии, могли в ней проживать. Нельзя было также поселиться в трех главных городах Финляндии – Гельсингфорсе, Або и Выборге – из-за острого квартирного кризиса.»
На схеме мы видим только Никодемуса. Можно предположить, что дом Тааветти перешел Никодемусу, потому что более старший Микко умер в 1906 году. Как вариант. Это здесь: https://www.karjalankartat.fi/?language ... 0%B5%D0%BD Или на гугле здесь: https://goo.gl/maps/Y6Rk57PskWrdmcXr9
